Родился в обедневшей шляхетской семье из гродненского рода Кулешей. Обучался в цистерианской младшей школе в Трашкунах, набросок изучал в виленской гимназии у Яна Дамеля. В 1821 году поступил в Виленский институт, обучался в Виленской художественной школе при институте у Яна Рустема, числился один из более способных учеников. О его работоспособности гласит тот факт, что Кулеша представил на факультетскую выставку 25 работ ― картинки пером, наброски композиций, копии картин Рембрандта. Не считая живописи, занимался статуей и графикой.

Окончить институт Кулеше не удалось: в 1823 году он привлекается к ответственности за роль в потаенном студенческом обществе филаретов. Живописец опровергал свое причастие к обществу, хотя, по всей видимости, состоял в группе, руководимой Яном Чечотом. В 1824 году его опять арестовали.

Отпущенный в том же году на поруки, Кулеша был обязан выехать в имение князей Друцких-Любецких Лунино Пинского уезда Минской губернии, где учил княжеских деток рисованию. О предстоящей судьбе художника сохранились только обрывочные сведения. Судя по работам, Кулеша сделал путешествие на украинское Подолье, где написал несколько пейзажей.

В 1844 году Кулеша жил в Гродно. Об этом пишет узнаваемый польский прозаик Юзеф Крашевский в письме к художнику и искусствоведу К. Коморницкому: «Кулеша в Гродно собирает литовские вещи, но они до сего времени ещё не изданы».

В письме Крашевский именует Кулешу «лучшим из современных ему живописцев», который в отличие от «ремесленников» занимается истинной творческой работой.

Последние годы жизни Кулеша провел в Белостоке, работая педагогом рисования в женской гимназии. Об этом докладывает Адам Киркор: «Кулеша — пенсионер, учитель рисунка в Белостоке, пишет отличные пейзажи, и непременно он является одним из наилучших наших пейзажистов».

До Первой мировой войны произведения Михала Кулеша можно было повстречать в почти всех белорусских городках. Об этом вспоминает минский живописец начала XX в. Б. Адамович. «В нашем доме,— пишет он,— рядом с произведениями узнаваемых минских живописцев Дамеля и Ваньковича были очень достойные внимания гуаши Кулеши, которые в детском возрасте произвели на меня приятное впечатление».

Творчество

Творчество Михала Кулеша в одинаковой мере принадлежит Польше, Белоруссии и Литве, и в целом является отзвуком художественного наследства Величавого княжества Литовского.

Работ Михала Кулеша сохранилось не достаточно, да и по ним виден незаурядный талант этого исторического живописца и этнографа. Находятся они в художественном музее Вильнюса.

Из сохранившихся, к 1840-м годам относятся исторические композиции «Гусары» и «Гетман», выполненные в технике гуаши. Они свидетельствуют об чувственном восприятии художником истории. В «Гусарах» изображён штурм вояками крепости. На фронтальном плане ― вооруженные наездники, приготовившиеся к атаке. В глубине композиции видна огороженная древесным частоколом крепость, где укрылись осажденные заступники. Кулеша отыскал однозвучные эре, соответствующие детали и спектр.

В другой композиции — «Гетман» изображен выезд полководца со свитой. Гетман посиживает на белоснежном жеребце, с протянутой гетманской булавой в руках. Сюжет этой композиции, может быть, был навеян пребыванием Кулеши на Украине, его энтузиазмом к исследованию национально-исторической этнографии.

Симпатия художника к исторической теме проявилась и в пейзаже: Кулеша избирал в большей степени места, где происходили большие исторические действия либо жили известные люди. Об этом гласит и загаданная им посреди 1840-х годов серия литографий, которую Кулеша собирался издать в виде альбомов. Серия должна была состоять из нескольких 10-ов графических листов с изображением более приметных мест Белоруссии, Литвы и Волыни. Посреди их — изображения руин замка в Луцке, церкви на Коложе в Гродно, видов Каменец-Подольска, Лиды. Кулеше удалось издать только одну, первую тетрадь альбома (1850) в парижской типографии И. Л. Дорвее. В нее вошло 6 литографий. Посреди их выделяется литография «Меречовщина», где изображено белорусское поместье, в каком родился Тадеуш Костюшко. Мы лицезреем прохладный сероватый денек. Из трубы древесного дома, наполовину занесенного снегом, валит дым. Могучий дуб обширно раскинул оголенные ветки. К дому бредет одинокий странник-инвалид, по всей видимости, участник войн за независимость Польши.

Более выразителен и пейзаж «Церковь на Коложе», где изображена одна из наистарейших в Европе церковей XII в. на высочайшем берегу Немана. По исчезающей в туманной дали реке плывет одинокий парусник как олицетворение глубочайшей печали.