Эмилий Бобовников родился 20 апреля 1898 года в Париже в семье русского эмигранта еврейского происхождения и уроженки Люксембурга. Будущая мама Бобовникова была горничной в гостинице, где тормознул его отец. В 1902 году в семье родился 2-ой отпрыск Леон. В 1906 году отец сошёлся с богатой англичанкой, дочерью английского консула в Шанхае, Эмили Оттенсоер, которая родила от него дочь. Конкретно Эмили обусловила грядущего писателя в 1905—1910 годах в Эльзасскую школу — наилучшую личную школу Парижа и, при переезде в Женеву, забрала его с собой, отдав в Школу Кальвина. С началом Первой мировой войны Эмили выслала его из Женевы в интернат в Великобританию, где он в 1915 году окончил среднее образование. Пока он отсутствовал в семье и континентальной Европе, его отец погиб от туберкулёза, а Оттенсоеры были практически стопроцентно разорены войной.
В Париже, куда восемнадцатилетний Бобовников возвратился в 1916 году без средств к существованию, он работал на заводе Рено, посудомойщиком в марсельском ресторане, портье в Версале; перебивался другими случайными заработками. Сразу обучался в художественной студии Г. Куртуа и в Академии Ф. Коларосси. Попав практически за бедность в 1918 году на месяц в кутузку, он прямо оттуда был призван во Французскую армию. Этим опустошающим чередованием богатства и бедности один из биографов Бова разъяснял его будущую стрессовость.
В 1921 году Бобовников женился на школьной учительнице Сусанне Валуа и поселился с ней в пригороде Вены, где в первый раз начал писать прозу. В 1922 году Бобовников один возвратился в Париж, а в будущем году к нему присоединилась супруга. В 1923 году Бобовников стал печататься поначалу под псевдонимом Жан Валуа (Jean Vallois) — по фамилии супруги, потом под псевдонимом Эммануэль Бов (Emmanuel Bove), ставшим для писателя неизменным. В этом браке у Бова родилось двое малышей, с которыми он практически не общался после развода.
Колетт, прочитавшая 1-ый написанный в 1923 году рассказ Бова, заказала ему роман для серии, выходившей под её управлением в издательстве «Ференчи». Этим романом стал Mes amis («Мои друзья») — 1-ый роман Эммануэля Бова, размещенный в 1924 году и получивший высшую оценку во французских писательских кругах. Колетт ввела Бова во французскую литературную среду, где он познакомился с Чарльзом Анри Фордом, Андре Бретоном и со всеми сюрреалистами и дадаистами. Бов, принятый в этой в целом неунывающей среде, по-человечески оставался ей чужд. Колетт как-то произнесла Филиппу Супо: «Ваш друг Бов — уведите его; он очень молчалив для меня».
Один из следующих романов Эммануэля Бова La Coalition («Коалиция»), размещенный в 1927 году, был выдвинут на Гонкуровскую премию.
В 1928 году Бов познакомился с дочерью французского финансиста еврейского происхождения Луизой Оттенсосьер (Louise Ottensooser), которая, после развода Бова в 1930 году с Сусанной Валуа, стала его супругой. Это знакомство и свадьба ввели Бова в художественные круги Парижа, и он начал — параллельно писательской — карьеру художника.
Как живописец Эммануэль Бов специализировался на натюрмортах, пейзажах и жанровых сценах. В 1928 году он получил Prix Figuière (50 тыщ франков) по живописи. Участвовал в выставках Царской академии художеств в Лондоне. В 1928—1932 годах выставлялся в Салоне французских живописцев в Париже.
Могила Эммануэля Бова на Монпарнасском кладбищеВо время 2-ой мировой войны в 1940 году Бов был мобилизован в качестве рабочего на военный завод в Шер, откуда вкупе с супругой бежал в Лион, а потом, после оккупации в 1942 году юга Франции, в Алжир. В Алжире он написал три последних романа: Le Piège («Ловушка»), Départ dans la nuit («Ночной выезд») и Non-lieu («Увольнение»). В это время Бов поддерживал связи с Андре Жидом, Антуаном де Сент-Экзюпери, Альбером Марке, Филиппом Супо и др.
По свидетельству Эммануэля Робле, Бов никогда не гласил о причинах собственного бегства в Алжир, но все знали, что он это сделал из-за супруги Луизы Оттенсосьер — еврейки и коммунистки, которая была бы уничтожена германцами.
Эммануэль Бов погиб 13 июля 1945 года во Франции от кахексии и сердечной дефицитности скоро после возвращения из Алжира. Похоронен в «еврейском» секторе Монпарнасского кладбища в родовом склепе собственной 2-ой супруги.
Архив Бова, оставленный после его бегства сначала 2-ой мировой войны в доме Кап-Ферри, был сожжён либо разграблен местными фашистами. У вдовы Бова после его погибели осталось только маленькое количество писем, семнадцать страничек дневника Бова и 20 фрагментов неизданных произведений, правок и рукописей.
Посмертный образ Эммануэля Бова
О Бове и его герояхФранцузы, может быть, никогда не закончат читать Пруста, Стендаля либо Флобера, но людям, способным в куцее время и с схожим энтузиазмом увлекаться Марксом, Фрейдом и Блаженным Августином и так же стремительно их забывать, не грозила опасность проникнуться долгой привязанностью к Эмманюэлю Бову. Для большей части из их наслаждение, которое они находили в Бове, было радостью открытия. Его романы имели определенную тенденцию размываться, по последней мере, при воспоминании, и, к тому же, одержимых Бовом сейчас, может быть, более интересует человек, ежели его книжки, так как примечательна сама верность Бова собственному необычному литературному жанру. Его неувязка была не столько в выборе тональности, сколько жанре избранной тональности. Его книжки — роскошные репродукции, но то, что они воспроизводят, это всё то же состояние восприятия обитателя городской окраины. Его персонажи невинны, как невинны скотины. У их нет «индивидуальности». Они не злы, но пошлы и привязаны к собственному горю, как будто бы эта привязанность была формой борьбы. Они болезненны в собственной эксцентричности, суетливы в деликатности. Они полны сетований, как и сам Бов.
Джейн Крэмер, статья в «Нью-Йоркере», 1985После погибели Эммануэль Бов был практически вполне забыт, пока в 1970-е годы на новейшей волне энтузиазма романы Бова не начали опять печататься во Франции и переводиться на другие языки. Издатель Ив Ривьер, первым сначала 1970-х годов напечатавший три рассказа Эммануэля Бова, считал, что писатель погиб в плохой момент, сходу после войны, когда все другие французские писатели занимались собственной репутацией. Друг Бова Эммануэль Робле в 1980-е годы гласил, что тот перетерпел «обман судьбы». Филипп Супо, отлично знавший Бова, тогда же гласил, что Бов «был очень скрытен, чтоб его помнили».
Почитатели Эммануэля Бова, показавшиеся у писателя после второго «открытия» в 1970-х годах, лицезрели в нём романиста-антигероя, 1-го из героев его же романов — в среде нищих, отщепенцев и спекулянтов, «отца» Сэмюэля Беккета и Жана Супруге. Беккет, всего на восемь лет младше Бова, читал и восторгался им, но никогда не был его другом. В действительности друзьями Бова были люди совсем другого, чем Бов, склада — страстные и чувственные: Эммануэль Робле, Филипп Супо, Жан Кассу, Марсель Эме. Сам же считавший себя злосчастным Эммануэль Бов, по выражению его позднего иллюстратора Ролана Топора, обладал «бледным характером» — без политических предпочтений и особенных пристрастий.