Существует в 2-ух вариантах — На фоне Чесменской колонны (1-ый вариант, 1794, ГТГ, Москва) и На фоне Кагульского (Румянцевского) обелиска (авторское повторение, 1800—1810, Муниципальный Российский музей, Петербург). В 1827 году Николай Уткин исполнил гравюру с портрета Боровиковского, которая имела огромную популярность.
Содержание
1 История сотворения 2 Описание 2.1 Отличия меж картинами 2.2 Гравюра 3 В российской литературе 4 См.также 5 Примечания 6 СсылкиИстория сотворения
Этот портрет, в отличие от большинства узнаваемых парадных изображений императрицы, не был ею заказан. Его замыслили для Боровиковского его друзья из кружка Николая Александровича Львова, желая показать талант художника, показав позже портрет во дворце. Кружок Львова был одним из центров умственной жизни Петербурга, там Боровиковский сдружился с Левицким, Державиным и другими деятелями литературы и искусства, в чьей среде культивировался стиль «частной жизни» и зародился российский сентиментализм. Сначала 1790-х под их воздействием Боровиковский обратился к жанру камерного портрета, в большинстве случаев изображая дам в домашней обстановке — в таковой манере написан и портрет Екатерины.
Хотя живописец нередко лицезрел Екатерину на прогулке, императрица была написана не с натуры — в её одежке позировала её камер-фрау Марья Саввишна Перекусихина.
Портрет Екатерины работы Александра Рослина, хоть и изображает старую даму, преисполнен торжественности, которой содействуют регалии, драпировки, мантия и колонныЕкатерина не испытала при виде этого портрета того экстаза, на который он был рассчитан. За картину живописец получил только звание «назначенного» в академики, а не академика, как возлагали надежды члены державинско-львовского кружка. (Звание академика он получил годом позднее за портрет величавого князя Константина Павловича). Она не выкупила портрет, он оставался, судя по всему, в мастерской художника, потом сменил несколько хозяев и, в конце концов, был приобретён Третьяковской галереей. Поначалу она считалась в собрании Д. А. Бенкендорфа (до 1900), туда поступила из коллекции А. М. и М. В. Муромцевых (до 1870), а потом перебежала к известному сборщику Павлу Ивановичу Харитоненко. После его погибели стараниями его вдовы в 1924 году поступает в галерею.
Описание
Томас Гейнсборо, «Утренняя прогулка (Портрет сквайра Хэллета с женой)», 1785, Английская государственная галереяБоровиковский написал портрет, который был для тех пор необыкновенным и был проникнут духом свежайшего течения сентиментализма — в отличие от господствовавших в то время в императорских портретах классицизма. Соответствующие черты этого направления — идеализация жизни на лоне природы, культ чувствительности, энтузиазм к внутренней жизни человека.
Сентиментализм проявляется в отказе создателя от парадных дворцовых интерьеров и предпочтении природы, которая «прекраснее дворцов». «Впервые в российском искусстве фон портрета становится принципиальным элементом в характеристике героя. Живописец воспевает бытие человека посреди естественного окружения, трактует природу как источник эстетического наслаждения».
65-летняя Екатерина представлена на прогулке в Царскосельском парке, опирающейся на посох из-за собственного ревматизма. Её одежка подчеркнуто неофициальна — она одета в шлафрок, увенчанный узорчатым жабо с атласным бантом, и узорчатый чепец, у её ног резвится собака. Правительница представлена не богиней, а обычной «казанской помещицей», которой обожала казаться в последние годы жизни, созерцательницей, без всякого официоза, торжественности и парадных атрибутов. Портрет стал российским вариантом британского типа «портрет-прогулка». В полумраке парка видна пристань со сфинксами, в озере плавают лебеди. Лицо модели написано обобщённо и условно, возраст смягчён.
Таким макаром, в парадный портрет просачивается «естественная простота», не считая сентиментализма частично сближающая картину с просветительским классицизмом. Но поза императрицы полна плюсы, жест, которым она показывает на монумент собственных побед, сдержан и величествен.
Чесменская колонна (современная фото) Кагульский обелиск (современная фото)Чесменская колонна, украшающая пейзаж Екатерининского парка Королевского Села, на фоне которого изображена императрица, имеет символическое значение. Она обозначает силу и славу российского флота, напоминая о победе в Чесменском сражении в 1770 году, благодаря которой граф Алексей Орлов получил титул «Чесменского».
На портрете изображена комнатная левретка императрицы по кличке Земира, которую Екатерина очень обожала (мраморное надгробие этой собачки было позднее поставлено в том же парке), или левретка Баронесса (Дюшеса). (Музей-заповедник Царское село в одной из собственных установок даже шутливо переиначил заглавие картины: «Екатерина II и левретка Земира, дочь сэра Тома Андерсона и леди Андерсон рассуждают о геополитическом значении Чесменской битвы»).
В.Л. Боровиковский «Екатерина II на прогулке в Царскосельском парке» (с Кагульским обелиском на фоне), 1800—1810 холст, масло. Муниципальный Российский музей, Санкт-Петербург Отличия меж картинамиГлавное иконографическое отличие меж 2-мя вариациями состоит в пейзажном фоне. В авторском повторении, написанном пару лет спустя, его декорирует Кагульский обелиск, заменивший Чесменский, так как картину заказал, по всей видимости, меценат Николай Петрович Румянцев (основоположник Румянцевского музея) в честь ознаменования достижений собственного отца. Этот обелиск был поставлен в память победы графа Петра Александровича Румянцева над турками в Кагульском сражении (1770 год). Из-за введения более масштабного монумента пропало озеро.
2-ой портрет более сух, он отличается подчеркнутой светотеневой моделировкой и кропотливой выписанностью деталей.
ГравюраГравюра со второго варианта портрета, заказанная обладателем 2-ой картины Румянцевым известному гравёру Уткину в память отца. Это произведение считается прототипом российской традиционной резцовой гравюры первой трети XIX века.
Гравюра УткинаОна была окончена в 1827 году (через год после погибели заказчика). Она вышла с посвящением Николаю I и была куплена вдовствующей императрицей Марией Федоровной. В XIX нередко делались копии и с гравюры, и с портрета — вот тогда, спустя 20 лет с момента собственного сотворения он обрел популярность. Она, по воззрению исследовательницы творчества Боровиковского, разъяснялась не только лишь фуррором гравюры. «Портрет по самому собственному стилю, по собственному внутреннему содержанию был близок художественному сознанию людей 1820-х годов, когда и в литературе и в живописи ясно обусловилось реалистическое направление».
Это изображение отличается бесспорными чертами идеализации. По замечанию историков графики Г. К. Наглера и И.Френцеля — эта гравюра является «одним из капитальнейших листов XIX века». За него Уткин был избран членом Антверпенской (1828) и Дрезденской (1831) Академий, и потом получил золотую медаль саксонского короля. Она получила широкую известность в Европе и прельщающие отзывы Парижа и Лондона.
По сопоставлению с уникальной картиной есть и конфигурации: несколько слащавой картине Уткин придал черты монументального величия и некой торжественности. В новейшей технике портрет стал более параден и официален. «Уткин изменил постановку фигуры, выдвинул её на 1-ый план так, что она заполняет практически всю плоскость листа, придал чертам лица выражение некой сухости и бесстрастности».
В российской литературе
Образ Екатерины, изображённой в этом портрете на прогулке, пару раз нашёл отражение в российской литературе:
Державин, стихотворение «Развалины» (1797) — императрица гуляет по парку и глядит на монумент собственных побед Пушкин, повесть «Капитанская дочка» (1836) — встреча Маши с императрицей в Царскосельском парке (в каком, кстати, прошло отрочество лицеиста-автора). Есть расхождения текста с изображением — императрица молодее лет на 20, одета в белоснежное, а не в голубое. Описан 2-ой вариант портрета — с Румянцевским обелиском, вероятней всего, Пушкин вдохновлялся гравюрой, а не оригиналом, который находился у Румянцева и был труднодоступен для обозрения. В. Боровиковский. Портрет Д. А. Державиной, 1813, ГТГ: принадлежит к тому же иконографическому типу, только тут дама показывает на свое поместье, и поздняя картина художника оказалась более условной в собственной демонстративной торжественности.«На другой денек рано с утра Марья Ивановна пробудилась, оделась и тихонько пошла в сад. Утро было красивое, солнце освещало верхушки лип, пожелтевших уже под свежайшим дыханием озари. Обширное озеро светилось бездвижно. Пробудившиеся лебеди принципиально выплывали из-под кустов, осеняющих сберегал. Марья Ивановна пошла около красивого луга, где только-только поставлен был монумент в честь недавнешних побед графа Петра Александровича Румянцева.
Вдруг белоснежная собачка британской породы залаяла и побежала ей навстречу. Марья Ивановна ужаснулась и тормознула. В эту самую минутку раздался приятный дамский глас: „Не страшитесь, она не укусит“. И Марья Ивановна увидела даму, сидевшую на лавке противу монумента. Марья Ивановна села на другом конце лавки. Дама внимательно на нее смотрела; а Марья Ивановна, со собственной стороны бросив несколько косвенных взглядов, успела разглядеть ее с ног до головы.
Она была в белоснежном утреннем платьице, в ночном чепце и в душегрейке. Ей казалось лет 40. Лицо ее, полное и румяное, выражало значимость и спокойствие, а голубые глаза и легкая ухмылка имели красота неизъяснимую…». (А. С. Пушкин. Капитанская дочка. Гл. 14, отрывок) Марина Цветаева, эссе «Пушкин и Пугачев» (1937 г.) — интерпретация пушкинской сцены