Рыбак в Пирее −1935. Церковь Св. Николая моряков на полуострове Эгина — 1932. Аэридес — 1940. Афинский Акрополь. Плака — 1934. Портрет неведомой дамы.

Александр Барков родился в Хельсинки. Не располагаем достоверной датой его рождения (время от времени указывается 1870 год), как и информацией о его семье, не считая того что он был русским и его родителей звали Жорой и Марией. Обучался в Школе прикладных искусств и в Школе рисунка Хельсинки в период 1890 −1897. Уехал из Финляндии в 1900 году и поболее никогда туда не ворачивался. Жил довольно длительно в Париже, где в 1923 году принял роль в Осеннем салоне. Биографические данные Баркова так небогаты, что его следующая жизнь выстроена благодаря его акварелям, на которых живописец, рядом с подписью, всегда ставил примечанием место и дату сотворения работы. Благодаря его работам мы знаем, что он прибыл в Грецию в 1927 году и поселился сначало в Афинах. В конце 1928 году он поселился в Салониках, совершая поездки на Афон и полуостров Керкира. В 1929 году сделал поездку в Палестину и Константинополь, возвратился в Салоники и продолжал тут жить и работать. Толпы людей и огромное количество объектов прельщали Баркова. Мультикультурный нрав, который Салоники сохраняли в тот период больше, ежели хоть какой другой греческий город, дали странствующему эмигранту Баркову чувство большей близости с окружающей средой. Это разъясняет его долгое пребывание в городке, который не мог содержать живописцев, тем паче зарубежных. Обилие строительных стилей Салоник тогда ещё было не нарушено и город представлял собой урбанистическое место, с видами западно-европейского, восточного и балканского мегалополиса. Византийские и мусульманские монументы Салоник, улицы и площади, непростая сеть Верхнего городка стали темами 10-ов работ Баркова. Устные свидетельства людей, которые знали Баркова, сходятся на том, что условия его жизни были очень тяжелыми. Он жил сиротливо в одной из комнат бывшего караван-сарая, которые предоставлялись бескровным. Жил в критериях последней бедности и числился пьяницей. Когда он работал на улице, хоть какой прохожий мог приобрести одну из его акварелей, находящихся при нём, в ящике, либо заказать вид либо уличную сцену, которые Барков делал с соответствующей уверенностью и скоростью, что впечатляло окружающих. Бедность и отсутствие художественного рынка в Салониках, вынудили Баркова бросить в 1932 македонскую столицу и переселиться в Афины и Пирей. В годы тройной, германо-итало-болгарской, оккупации Греции во время 2-ой мировой войны, Барков оставался в греческой столице, где и погиб от голода сначала 1942 года, совместно с сотками тыщ греков погибших в Величавый голод зимы 1941—1942 годов.

Место Баркова в греческой живописи

Улица в Монастираки — 1940. Театр Диониса в Афинах — 1940. Церковь Капникареа в Афинах. Корабль на концах — 1933. Пирей — 1937. Улица Плаки — 1940.

Работы Баркова сейчас нужны посреди греческих коллекционеров, многие из которых гордятся своими «Баркоф». Работы Баркова сейчас врубаются в сборники работ греческих живописцев. Он не принадлежал к греческим художественным кругам (художникам, галеристам, критикам искусства) либо так как не возжелал, либо так как не сумел войти в эти круги. Он оставался маргиналом и «уличным» художником до самой собственной погибели во время оккупации Греции. Будучи одним из последних зарубежных живописцев, сделавших Грецию собственной родиной, Барков выручил в собственных акварелях то, что не достаточно занимало современных ему греческих живописцев: человеческое присутствие на улицах межвоенных Афин и Салоник, с оживлёнными массами, да и с историческим нравом их архитектуры, старой и новой. На картинах греческих живописцев в картинах памятников изредка находилось место для сцен каждодневной людской жизни. С другой стороны, зарубежные живописцы посещали Грецию и в 18-м и в 19-м веке. Их взор был прикован к сказочной идентичности этого экзотичного мыса Балканского полуострова, который посреди останков славного прошедшего ещё хранил эмблему западной цивилизации, Парфенон. В большинстве греческих пейзажей этих живописцев и, в основном, в гравюрах, монументы являются главной, либо как минимум дополнительной, темой. Естественная краса связывается с отображением памятников, чтоб оправдать настолько отдалёкое путешествие. В 20-м веке число зарубежных живописцев работавших в Греции существенно меньше. Многие из их оказались в Салониках в связи с событиями Первой мировой войны и отразили город, сохраняя традицию «чужого взгляда», но в главном в импрессионистской манере. Барков писал в главном акварели. Немногие греческие живописцы 20-го века были заняты акварелью. Посреди их Партенис, Константинос, который с 1908 по 1920 писал спорадически островные пейзажи, Бузианис, Георгиос, который систематически писал акварелью работая в Париже в период 1928—1930, и, спорадически позднее, и в неких случаях Царухис, Яннис, Хадзикирьякос-Гикас, Никос, Вакало, Георгиос, Василиу, Спирос. Антонис Котидис, доктор истории искусств Аристотелева института в Салониках, считает, что не следует рассматривать акварели Баркова на фоне современной ему греческой живописи. Так как Барков был уже состоявшимся художником, который сделал акварель своим главным выразительным средством, он стоит домом в среде, где это средство использовалось временами и, почаще, как вспомогательное средство, ежели как независящее. Его художественное место — это западно-европейская акварель периода 1917—1927, когда он работал в Париже. Барков сформировал собственный личный стиль в этом пространстве, меж импрессионизмом и экспрессионизмом. Он несколько более сдержан по сопоставлению с экспрессионистами, но не имеет ничего общего с ограниченными греческими акварелистами Ангелосом Яллинасом и Викентием Бокацямбисом, ещё писавшими в преклонном возрасте картины, когда Барков жил и работал в Греции. К тому же их тема была различной. Картины Баркова, не считая художественного и эстетического значения, имеют и историческое значение, так как отражают жизнь Афин и Салоник на улицах, которых уже больше нет. Хотя в некие моменты собственного творчества Барков работал с пейзажами, его вдохновением повсевременно оставался человек в городском пейзаже и в этом его выборе, если не считать Теофраста Триандафиллидиса, Барков практически не имеет для себя подобного в греческой живописи его времени. Он всегда оставался чужестранцем, который полюбил Плаку, Монастираки, неурядицу эфемерной субстанции с вневременностью их старых руин, смесь их народности и историчности передав всё это в своём уникальном для живописи современной Греции творчестве.

Выставка ретроспектива

Сунион. Вид с Суниона — 1932.

С 4 февраля по 5 марта 1914 года, 200 работ Баркова были выставлены в афинском Музее Бенакиса. Выставка потом была перенесена в Салоники, где работы Баркова выставлялись в Городской галерее Салоник с 10 марта по 7 апреля.